По части 105 часть 2 есть ли срок давности до этого человек не привлекался был малолетка...
Давность в уголовном праве Давность в уголовном праве обозначает про течение известного времени, после которого не может быть возбуждено уголовное преследование или осуществлено наказание виновного. В уголовном праве говорят поэтому о двоякой давности: давность преследования и давность наказания. По прошествии первой не может быть возбуждено уголовное преследование против лица, совершившего преступление- по прошествии второй лицо, обличенное на суде в совершении преступления и присужденное к определённому наказанию, не может быть подвергнуто последнему. Давность преследования — древнего происхождения. Ещё в римском праве иск уголовный погашался давностью наравне с исками гражданскими. Так, для частных преступлений установлена была годичная давность (Anus utilis), законом Julia de adulteriis — пятилетняя и т. д. Только некоторые преступления, как, напр., отцеубийство, первоначально не подлежали давности- впоследствии и эти преступления были подведены под закон имп. Анастасия, установившего 40-летнюю давность для всех преступлений. Давность наказания — продукт сравнительно позднейшего времени. Впервые она введена революционным франц. кодексом 1791 г. и с тех пор признается громадным большинством европейских законодательств. Теоретическое обоснование института давности в литературах уголовного права различно. Так, в литературе XVIII века давность в уголовн. праве обосновывали необходимостью лишения государства права преследовать преступника при бездеятельности органов преследования, обязанных привлекать к ответственности правонарушителей. Погашение права преследования есть как бы poena negligentiae (Bö-hmer, «ad Carpzovium» III, 141). Большинство писателей прошлого столетия повторяли взгляд, высказанный Томазием («De bigamiae praescript.», 1685), что уверенность в справедливости приговора возможна только тогда, когда обстоятельства совершения преступления ещё свежи в памяти свидетелей, когда следы преступления не успели ещё изгладиться и т. д. К этому старому взгляду примкнул в последнее время один из виднейших представителей немецкой литературы —